Арабо-израильский конфликт через призму политической психологии

Виток обострения конфликта на Ближнем Востоке ставит новые вопросы перед политическими исследователями и учеными-международниками, а также активно поднимает старые и, казалось бы, давно и хорошо изученные.

Этническое насилие часто объясняется через различные вариации теории рационального выбора (RCT) – например, в статье «Почему политизация этничности и распределение благ государством взаимосвязаны?» известный исследователь Джеймс Фирон объясняет, что разделение по этнической линии является отличным способом ограничить «выигрывающую коалицию» и не допустить появления новых членов, которые будут претендовать на свою долю «казенного пирога» (pork barrel в оригинале). Другие политологи также пытаются экономизировать этнические конфликты, увязать их с глобализацией и, к примеру, разорению мелкого бизнеса, не способного конкурировать с пришедшими на региональный рынок ТНК. Популярность этого подхода во многом связана с трендом на математизацию социальных наук, а также с их определенным экономо-центризмом. Однако, как отмечает другой известный исследователь Дональд Горовиц, «кровавый феномен не может быть объяснен бескровными теориями».

Именно поэтому важную роль в изучении этнических конфликтов должна играть политическая психология – дисциплина, явно недооцененная в рамках современной политологии[1].

Представляется крайне важным посмотреть на психологические корни арабо-израильского конфликта, чтобы учесть эмоциональный аспект этого «кровавого феномена» и объяснить, что же конкретно является внутренним триггером для этнического насилия в регионе.

Социопсихологическая инфраструктура конфликта вокруг Палестины 

В качестве аналитической призмы в данном тексте используется концепция «социопсихологической инфраструктуры трудноразрешимых конфликтов», разработанная Дэниэлом Бар-Талом из Университета Тел-Авива. Его основная идея заключается в том, что социальная группа, столкнувшаяся с длительным конфликтом, развивает у себя специфический тип убеждений и эмоциональных реакций, которые позволяют ей адаптироваться к постоянной угрозе, исходящей от «других» и к постоянной необходимости проливать кровь этих самых «других».

Социопсихологическая инфрастуктура трудноразрешимого конфликта покоится на трех китах -  1) коллективная память, 2) этос конфликта и 3) коллективная эмоциональная ориентация.

Коллективная память жителей Палестины и израильтян в структурном смысле очень похожа – это некая совокупность убеждений относительно исторических событий, которые, разумеется, выставляют группу как невинную жертву насилия и несправедливости со стороны «других». Справедливости ради, надо отметить, что подобный тезис будет верен для любого этнического конфликта.

В коллективной памяти Израильтян события 1947-1949 годов (основание Израиля и первый конфликт) воспринимается как возрождение нации-в-изгнании и война за независимость, в то время как в коллективной памяти палестинцев эти события называются «катастрофой» и воспринимается как иноземное вторжение с последующей незаконной оккупацией.

Иными словами, обе этнические группы воспринимают события как историческую несправедливость, и в коллективной психике запускается механизм, который иногда называется «виктимизационная уния» (дословно – «единство в жертвенности»), который объединяет группу вокруг нарратива об исторических притеснениях.

Этос конфликта – это совокупность коллективных убеждений, которые позволяют группе ощущать правоту своих - часто крайне жестоких - действий в отношении «других», дегуманизируя своего оппонента и, одновременно, героизируя активных участников конфликта, со своей стороны. Дегуманизация оппонента активно прослеживается в текущем конфликте (например, тезис о «людях-животных»), причем это присутствует в дискурсах обеих сторон. Героизация и глорификация погибших в конфликте также является постоянным элементом как израильского, так и арабского нарративов.

Бар-Тал выделяет всего 8 элементов «этоса конфликта», однако представляется, что список не является исчерпывающим.  Важная мысль, которую следует держать в голове – этос конфликта активно поддерживается элитами, которые, таким образом, добиваются мобилизации и сплочения общества.

Третий элемент социопсихологическая инфрастуктуры трудноразрешимого конфликта – «коллективная эмоциональная ориентация», то есть некие социально-разделяемые эмоции по поводу ситуации. В арабском и израильском обществе культивируются такие эмоции как гнев, ненависть, гордость «за своих», ощущение унижения от конкретных неудач, злость и т.п. В общем это то, что обычно политологи называют аффективным компонентом политического поведения.

Эта социопсихологическая инфраструктура, как уже отмечалось выше, помогает обществу адаптироваться к постоянной жизни на «пороховой бочке», то есть в атмосфере трудноразрешимого конфликта. Исследования показали, что, к примеру, израильтяне, с обостренным Этосом Конфликта, были склонны в большей степени игнорировать сообщения о жестокости по отношению к рядовым жителям Сектора Газа и т.п.

При этом важно понимать, что соципсихологическая ифраструктура конфликта со временем начинает играть достаточно дисфункциональную роль, то есть мешать прекращению или хотя бы заморозке конфликта, героизируя агрессию и взывая к таким сложно-формулируемым понятиям, как историческая справедливость. В результате в обществах развиваются «идентичности с нулевой суммой» - то есть каждая из этнических групп бывает убеждена, что в ее интересах полный и безоговорочный проигрыш другой группы.

Демонизация оппонента также не способствует конструктивному диалогу, запуская психологический механизм «реактивной девальвации» - то есть автоматического обесценивания предложения, если оно выдвигается от оппонента.

Реактивная девальвация и перспективы урегулирования 

Реактивная девальвация – интересный психологический феномен, о котором следует поговорить в завершение. Этот механизм был подробно изучен психологами Ли Россом и Эндрю Уордом, которые, в том числе, изучали его на примере международных переговоров. Основной вывод, к которому они пришли – предложения оппонента (даже достаточно конструктивные) всегда воспринимаются в штыки, и колоссальную роль в этом играет не суть этих предложений, а тот факт, что они исходят именно от оппонента.

К примеру, в одном из исследований, которое они провели в 1980-х, респондентов (жителей США) спрашивали, как они относятся к инициативе о сокращении вооружений. Если респонденту сообщали, что идея исходит от правительства США, то он воспринимал идею как крайне выгодную и соответствующую национальным интересами США (поддержали 90%). Если же аналогичная инициатива исходила от правительства СССР, то она воспринималась респондентом как вредная для США (поддержали только 44%). Однако инициатива, исходящая от третьей стороны, все же встречала широкую поддержку (80%), если респонденты были уверены в ее нейтральности. Схожие выводы подтвердились и в отношении к Палестинскому вопросу – к примеру, жители Израиля негативно воспринимали план урегулирования, разработанный Израильским правительством, если им сообщали, что его авторы – палестинские политики.

Именно поэтому, текущий кризис и палестинский конфликт в целом де-факто невозможно разрешить силами непосредственных участников, без привлечения международных медиаторов, которые пользуются уважением как среди арабов, так и израильтян. И только предложения по урегулированию, выработанные международными медиатором в результате челночной дипломатии и серии согласований, могут дать шаткую надежду на смягчение ситуации.

Однако важно понимать, что психологические структуры общества крайне ригидны. Застарелая ненависть и исторические обиды не могут исчезнуть в одночасье и для работы с ними необходимы многолетние комплексные усилия в русле генерализованного потока политической социализации.

 

Что почитать? 

Fearon, J.D. 1999. Why ethnic politics and “pork” tend to go together. Mimeo, Stanford University.

Horowitz, D. L. 1985. Ethnic Groups in Conflict. Berkeley: University of California Press. P. 140

Bar-Tal D. Sociopsychological foundations of intractable conflicts // American behavioral scientist. – Beverly Hills, 2007. – Vol. 50, N 11. – P. 1430–1453.

Bar-Tal D., Yarymowicz M. The dominance of fear over hope in the life of individuals and collectives // European j. of social psychology. – Chichester etc., 2006. – Vol. 36, N 3. – P. 367–392.

Maoz, I., Ward, A., Kats, M., & Ross, L. (2002). Reactive Devaluation of an “Israeli” vs. “Palestinian” Peace Proposal. Journal of Conflict Resolution, 46(4), 515-546. 

Lee Ross, Andrew Ward, Psychological Barriers to Dispute Resolution, Editor(s): Mark P. Zanna, Advances in Experimental Social Psychology, Academic Press, Volume 27, 1995,Pages 255-304,

---

[1]К примеру, исследование М.М. Соколова и Ю.Г. Агафонова продемонстрировало, что политическая психология является одним из наименее популярных направлений среди российских исследователей, уступая только гендерной политологии, political economy и policy analysis.