Евразийский манифест

1. Единство Большой Евразии, евразийское содружество может иметь основание только в совместности или, по-другому, синергии согласно известному принципу восточной мысли: «вещи вмещают друг друга». Совместность/синергия опознается как между-бытность. Она не знает тождества и противопоставления, а только вездесущее подобие. Она утверждает бесконечность в самой конечности сущего.
   
2. Евразийское содружество не нуждается в трансцендентных или каких-либо формальных принципах организации общества и политики. Азиатские общества, не исключая России с ее приверженностью к ритуалистической религии, сплочены не идеями, не догматами и даже не ценностями, а опытом постижения истоков сознания, которым обеспечивается нерушимое единение людей вне и помимо общественных институтов. Образцом социума здесь является школа как метод и практика передачи опыта родовой полноты бытия в сообществе индивидуально очень разных учеников. В рамках синергийного уклада отношения между властвующими и управляемыми, посвященными и профанами, учителями и учениками остаются непрозрачными для вторых и регулируются не рациональным знанием, а стихийным доверием наподобие доверия ребенка к старшим в семье. Но это обстоятельство не вызывает конфликтов, поскольку авторитет старших основывается на нравственном усилии «оставления себя», преодоления в себе эгоистических поползновений или, можно сказать, поруке любви.
   
3. Политически евразийское пространство отличается глубинной нейтральностью: оно способно вместить в себя самые разные политические режимы – или, другими словами, имеет метаполитическую природу. В нем имеется внутренняя связь между «небесным» и «земным» полюсами общественной практики, что предоставляет свободу проявлениям человеческой социальности.
   
4. Аналогичным образом, в Евразии существует преемственность между беспредельным простором и замкнутостью места: глухого «угла», оазиса, пещеры. В русском языке эта преемственность засвидетельствована соседством слов пустыня, пустынь, пустынька. 
     Опознание природы евразийского мира станет прорывом в деле выработки универсального, ко всему человечеству обращенного пути развития как сбережения полноты форм жизни. Запад породил активистский, субъективной волей направляемый и, по сути, насильственный способ управления как расходования природного материала. Этот путь по определению не может быть всемирным, и опыт России, пожалуй, всего яснее об этом свидетельствует. Стратегия синергии, утверждающая свободную совместность и, как следствие, взаимное высвобождение людей, напротив, возводит всех участников игры бытия к родовой полноте жизни. Действие воистину действенно, только когда оно есть со-действие, в конечном счете – следование Изначальному. Следование есть архетипический, бесконечно действенный жест, который предваряет или, лучше сказать, предвосхищает все сущее подобно тому, как в пространстве совместности подобие предшествует сущности. Оно есть форма гармонизации и синергии всех уровней и сил бытия (вспомним прекрасное русское слово «чинопоследование»). В основе всечеловеческой цивилизации – или, если угодно, цивилизации всечеловечества – может лежать только такое великое действие, как самосвидетельствование того, что в великих традициях Евразии именуется «мировой единотелесностью», «великим соборным телом» человечества.
     В конце концов, главная трудность в опознании и осмыслении природы евразийского единства имеет всецело познавательный характер: открытие Евразии требует необычайно обостренной духовной чувствительности и, следовательно, долгих и методически выверенных усилий духовного совершенствования, присутствия «расширенного», все-вместительного сознания. В евразийском мире человек ценится не в силу каких-то естественных и врожденных прав, а в меру его духовной зрелости. Эта познавательная матрица имеет мета-цивилизационный и, по сути, глобальный характер.
     В западной литературе часто отмечается – не без внутреннего удовлетворения – «одиночество», «изоляция» евразийских держав, якобы неспособных создавать устойчивые коалиции и политические союзы. В свете принципа синергии в евразийской геополитике это «одиночество» оказывается не чем иным, как следствием того же принципа синергии, заменяющего формальные договоренности отношениями спонтанной «совместности» и самоорганизации, свободного культурного обмена и взаимопомощи, в широком смысле – ориентацией на согласование, притом исключительно в актуальной ситуации, очень разных сил и ценностей. Общие для Восточной Азии принципы внешней политики выражены в древней китайской формуле: «Быть вместе, не имея союзов» 同而不盟. Такая позиция предполагает восхождение от взаимного соответствия в отношениях к нравственно обязывающей со-ответственности личностей, народов и государств.
     Культурные нормы Евразии показывают, каким образом политика и мораль могут сойтись непосредственно в общественной практике народов. Напротив, западная идея фиксированной идентичности обязывает делить мир на друзей, скрепленных союзническими отношениями, и врагов, наделяемых иной и негативной идентичностью. Западное мышление требует создания политических партий и блоков, тогда как на Востоке политика осуществляется в пространстве неопределенной, но интимно заданной жизненной общности.
     Нельзя не видеть, что элементы «большого стиля» Евразии – петроглифы и писаницы, изображения на менгирах, «храмы под открытым небом», священные пещеры, камни, горы, деревья, руины древних крепостей и зданий, «каменные бабы» и т.д. – обнаруживают поразительную цельность в самом способе восприятия мира, свойственного Евразии: во всех случаях нашему взору предъявлена преемственность, вплоть до полной неразличимости, природы и культуры, формы и бесформенного, видимого и незримого. В этой преемственности выявляется первозданное и одновременно высшее единство человечества. Сегодня есть острая необходимость в тщательной каталогизации этих достопримечательностей и составлении наилучших маршрутов их осмотра. Это будут маршруты, которые позволят восстанавливать целостность и родовую полноту сознания, утраченную в свойственной Модерну расщепленности субъективного и объективного измерений существования; Евразии суждено породить новый тип глобального туризма, который выявит наиболее глубинные основания единства человеческого рода и изначальное предназначение человека жить в смирении, т.е. жизни в мире с миром.