Сотрудничество АСЕАН и Республики Корея: факторы успеха и уязвимости

  Июнь 2021 года оказался насыщенным на события в отношениях между Ассоциацией стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и Республикой Корея (РК). В его первых числах состоялось Восьмое заседание Совместного комитета сотрудничества АСЕАН-РК, а в последних – обсуждение вопросов, связанных с участием Центра АСЕАН-Корея в выставке глобальных стартапов “NextRise 2021” (крупное международное мероприятие, которое посещают представители компаний Samsung, Google, Goldman Sachs Asia, BCG Korea, Microsoft Korea и им подобных), и визит министра иностранных дел РК Чон Ый Ена в Секретариат АСЕАН. Столь плотная повестка диалога АСЕАН и РК на протяжении прошедшего месяца – повод для осмысления тенденций и дальнейших перспектив их сотрудничества. 
  Его основное достижение – способность и реальная, а не декларируемая готовность сторон координировать перспективные планы развития в увязке с характером и направленностью региональных процессов. Впервые это проявилось на рубеже биполярной и пост-биполярной эпохи, когда Республика Корея стала секторальным партнером АСЕАН (это предполагало активизацию обменов в сфере торговли, инвестиций и туризма) и полномасштабным диалоговым партнером Ассоциации в 1989 и 1991 годах соответственно. Такое сближение стало для сторон естественным, если учесть, что они решали схожие или, как минимум, созвучные исторические задачи в годы “холодной войны”. Это и конфронтация с государствами социалистической ориентации, и лавирование между крупными глобальными игроками, и встраивание в японоцентричные производственно-сбытовые цепочки для решения задач внутреннего развития. В этой связи уместно напомнить: в когорту “новых индустриальных экономик первой волны” вошли Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур, а НИЭ “второй волны” составили Индонезия, Малайзия, Таиланд и Филиппины. То есть в совокупности в модель “гусиного клина” вошли все страны асеановской “первой пятерки”. 
  После окончания “холодной войны” АСЕАН и РК продолжили курс на развитие отношений. Примечательно, что в отличие от взаимодействия АСЕАН с другими партнерами по диалогу сотрудничество с РК не было обременено сколь-либо существенными противоречиями, не говоря о серьезных проблемах. Отсюда – готовность сторон развивать масштаб и качество сотрудничества, диверсифицируя его инструменты. В начале-середине 1990-х годов Сеул оказывал поддержку Ассоциации в формировании общерегиональных площадок многостороннего диалога по вопросам политики и безопасности. В свою очередь АСЕАН сделала ядерную проблему КНДР одним из центральных пунктов повестки первого заседания АРФ в 1994 году. В конце 1990-х годов, в непростых для Ассоциации условиях восстановления после Азиатского финансового и экономического кризиса, Южная Корея, фактически, взяла на себя инициативу в продвижении повестки восточноазиатского регионализма с сохранением формальной позиции АСЕАН как его “движущей силы”. Именно южнокорейский президент Ким Дэ Чжун выдвинул идею о наращивании диалога между участниками АСЕАН+3, в частности, предложив создание Восточноазиатской зоны свободной торговли. Это принесло свои плоды: в настоящее время АРФ остается единственным форматом  многостороннего диалога, в котором принимают участие представители КНДР, а асеаноцентричная инициатива ВРЭП сохранила ключевой компонент южнокорейского предложения – статус АСЕАН как координатора этого формата торгово-экономического сотрудничества. 
  В 2000-е годы и вплоть до второй половины 2010-х годов диалог между АСЕАН и РК развивался, пусть и без драматических прорывов, но при стабильном наращивании масштаба и качества взаимных обменов. В 2004-2005 годах Южная Корея присоединилась к Договору АСЕАН о дружбе и сотрудничестве, стороны подписали Совместную декларацию о всеобъемлющем партнерстве и сотрудничестве и План действий по внедрению в практику ее положений. В декабре 2005 года Ассоциация и Южная Корея заключили Рамочное соглашение о всеобъемлющем экономическом сотрудничестве, после чего были подписаны Соглашение о торговле товарами, услугами и о взаимных инвестициях в 2006, 2007 и 2009 годах соответственно. С 1 января 2010 года между АСЕАН и РК стал действовать режим свободной торговли. 
  Усиление элементов конкуренции в отношениях между субъектами азиатско-тихоокеанской политики – а это проявилось на примере и эскалации ряда актуальных для ЮВА международных проблем, связанных, прежде всего, с Южно-Китайским морем и освоением ресурсов реки Меконг, и противоречий между участниками АСЕАН+3 относительно желаемого формата экономического сотрудничества, и полемика во время подготовки Восточноазиатского саммита о предпочтительном составе его участников – не затронуло отношения АСЕАН и Южной Кореи. Напротив, стороны смогли расширить инструментарий диалога. В 2009 году Президент РК Ли Мен Бак выдвинул “Новую азиатскую инициативу”, предполагавшую активизацию политики Сеула в отношении малых и средних государств региона и делавшую акцент не только на экономике, но и на других направлениях сотрудничества. Применительно к азиатскому юго-востоку это было подкреплено действиями РК по стимулированию процессов внутриасеановской интеграции, расширению межчеловеческих контактов, в том числе – сокращению препятствий для въезда в Южную Корею рабочих-мигрантов из стран ЮВА. В 2017 году Сеул приступил к осуществлению “Новой южной политики”, которая в документах Ассоциации стала именоваться 3P (People, Prosperity, and Peace). Это коррелирует с составляющими Сообщества АСЕАН (экономика, политика и безопасность, а также социокультурная сфера). Последующая конкретизация курса РК – уже в виде “Новой южной политики плюс” (ее направлениями стали борьба с COVID-19, образование, культура, устойчивое экономическое развитие, инфраструктурное строительство, инновационные технологии и “создание мирного и безопасного сообщества” (Shaping a Community of Greater Safety and Peace) с акцентом на противодействие нетрадиционным угрозам безопасности) – отвечает перспективным планам Ассоциации. Диалог между АСЕАН и РК сопровождается ростом их взаимной торговли: в 2012-2020 годах она увеличилась с 131.4 до 154.1 млрд. долларов соответственно (хотя и снизившись с 160.7 млрд. долларов в 2018 году).   
  Если залогом успеха в сотрудничестве АСЕАН и Республики Корея стала их способность не допустить проецирования на него политизации международной среды в АТР, то факторами уязвимости можно считать региональные процессы, разворачивающиеся в настоящее время. 
  Основной из них – это проект Индо-Тихоокеанский регион и Четырехсторонний оборонный формат (ЧОФ) как его институциональная основа. Примеры того, что Южная Корея посылает сигналы о готовности присоединиться к ЧОФ – в т.н. формате “ЧОФ Плюс” (Quad Plus) – уже есть. Эксперты не исключают такого поворота событий в силу как надежд РК на вклад ЧОФ в снижение остроты северокорейской ядерной проблемы, так и возможного обновления его повестки. Однако в РК не питают иллюзий: этот шаг крайне пагубно скажется на состоянии южнокорейско-китайских отношений и на азиатско-тихоокеанской безопасности в целом. Ничего хорошего ЧОФ не сулит и АСЕАН: если хотя бы частично подтвердятся высказанные аналитиками опасения о превращении этого формата сотрудничества в “азиатское НАТО” , а предпосылки к этому есть, Ассоциация лишится наработанных немалыми усилиями стратегических активов. Основной из них – привилегия формировать повестку и координировать деятельность азиатско-тихоокеанских площадок многостороннего диалога по вопросам политики и безопасности АРФ, СМО АСЕАН+8 и ВАС, ценность которых в приоритетах их участников при дальнейшем развитии ЧОФ и проекта Индо-Тихоокеанский регион снизится на порядок. ЧОФ и ИТР будут оказывать мощное отрицательное влияние не только на АСЕАН и Республику Корея, но и, что совершенно естественно, на отношения между ними. 
  В общем и целом, залогом будущего успеха в диалоге между АСЕАН и РК является сохранение того позитивного задела, который стороны наработали за три с лишним десятилетия, а ключевым фактором уязвимости – распад “инклюзивного Азиатско-Тихоокеанского региона”, ранее выстраиваемого совместными усилиями США, Китая и других региональных игроков, и дальнейшее развитие проекта Индо-Тихоокеанский регион. То, в какой степени Ассоциация и Южная Корея смогут приумножить первое и дистанцироваться от второго, станет определять дальнейший прогресс в сотрудничестве между ними.