Аналитики, наблюдавшие за событиями т.н. «арабской весны», обратили внимание на следующий факт: все монархические режимы успешно пережили массовые протесты, и только Бахрейн столкнулся со сложным политическим кризисом, который успешно преодолел. Напротив, страны с республиканской формой правления оказались менее устойчивы к массовым протестам. В Египте, Тунисе, Ливии и Йемене республиканские правители лишились власти, а правящий режим Сирии оказался втянут в многолетнюю войну с исламскими радикалами. Особенно необычным этот факт кажется на фоне многочисленных западных прогнозов, что арабские монархии являются анахронизмом и неизбежно рано или поздно перейдут к демократии тем или иным путем. Среди проблем, о которых говорят прогнозисты – молодежная безработица, рост социальных расходов, политический активизм и расколы в самих правящих семействах.
Наиболее последовательным сторонником «скорого падения» арабских монархий является исследователь К. Дэвидсон, написавший монографию «После шейхов: грядущий коллапс монархий Персидского Залива» [3]. Также он выступал на страницах журнала «Foreign Policy» со статьей «Почему шейхи падут» [4]. Также такая точка зрения регулярно высказывается политическими обозревателями, аналитиками и т.п. [5]
Однако факты говорят о том, что арабские монархии оказываются более устойчивыми, чем арабские республики.
Культурная легитимность монархий
Исследователи, которые, напротив, считают арабские монархии очень устойчивыми политическими образованиями, обычно апеллируют к культурно-обусловленной легитимности этих режимов. Иными словами, восточным политическим традициям характерна монархическая форма правления, власть султана, эмира или халифа священна для мусульман. Среди активных сторонников этой точки зрения можно отметить Даэниэла Брумберга и Виктора Меналдо [8]. Эта точка зрения, безусловно, поддерживается самими монархиями и активно используется в пропаганде. Они стремятся позиционировать себя как режимы, соответствующие политическим традициями Востока и интуитивно понимающие волю народа.
Однако представляется, что эта точка зрения (тезис о культурной легитимности) имеет слабую доказательную базу – в регионе достаточно слабо развита количественная социология и по факту не существует независимых социологических центров, исследованиям которых можно было бы доверять. К примеру, как отмечает Ф. Грегори Гоз, «аналитики не замечали нелигитимность шаха вплоть до начала исламской революции в Иране в 1979 году».
Также против тезиса о культурной легитимности говорит тот факт, что в регионе неоднократно свергали монархический правителей.
Более того, если рассматривать арабские республики, то следует отметить, что лидеры ряда из них планировали передать власть своим сыновьям, что де-факто превращало бы их в квази-монархии. Однако, как отмечает Дина Шеата в работе «Падение фараона», именно планы египетского автократа Хосни Мубарака передать власть сыну стали одним из триггеров политического протеста [9]. Более того, после падения республиканских режимов в Египте, Ливии, Тунисе и Йемене, монархические партии, которые выступали за возвращение наследников престола из изгнания, не снискали особой популярности.
Таким образом, представляется, что аргумент о культурной легитимности монархий в рамках восточной политической матрицы достаточно поверхностен и является скорее «пропагандистским клише», нежели научно-обоснованной точкой зрения.
Два вида исламских монархий и их стратегии удержания власти
Следуя за идеями Ф. Грегори Гоза, следует отметить, что в этом регионе существует два вида монархий – индивидуалистические монархии (монарх существует отдельно от государственного аппарата) и клановые (члены правящей семьи занимают ключевые посты в государстве). Это два разных типа политий, которые используют различные технологии удержания власти.
Рассмотрим индивидуалистические монархии – Марокко и королевство Иордания. Тот факт, что монарх существует над государственным аппаратом, позволяет подобным политиям активно практиковать стратегию «громоотвода». Монарх на словах поддерживает протестующих, производит кадровые перестановки, проводит ряд административных реформ и, таким образом, канализируют протестную энергию, по факту оставаясь у власти.
В Марокко Мухаммад VI пошел именно по этому пути. Как отмечает известный арабист В.В. Орлов, король имел «своеобразный громоотвод общественного разочарования – подчиненное дворцу правительство, которое служит объектом общественной критики, в отличие от священной королевской персоны»[1].
9 марта 2011 года король Мухаммад VI обратился к населению и пообещал масштабную конституционную реформу, главным пунктом которой был тот факт, что пост премьер-министра будет получать глава партии, набравшей больше всего мест в парламенте. До этого премьер-министра назначал сам король. Новая конституция была принята на всенародном референдуме в июле 2011 года. В документе за королем оставался титул Повелителя правоверных, верховного главнокомандующего, а также право распускать правительство при необходимости. Осенью 2011 года в Марокко прошли парламентские выборы, и предводитель парламентского большинства Абделила Бенкиран (партия Справедливости и развития) стал новым премьер-министром.
В Иордании король Абдалла II пошел по схожему пути, только вместо масштабной административной реформы он начал «перебирать» премьер-министров. За несколько лет в Иордании сменилось 6 премьер-министров и несколько правительств. Это помогло погасить волну народного разочарования.
Если же говорить про клановые монархии (большинство монархий региона), то у них существует значительно меньше стимулов идти по марроканско-иорданскому пути. Ближайшие родственники короля занимают ключевые посты в государстве, поэтому перестановки ведут к уменьшению власти правящей династии. К примеру, наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед ибн Салман Аль Сауд занимает пост министра обороны и заместителя премьер-министра. В этих монархиях правящая семья «срастается» с государственным аппаратом, что делает административные реформы или просто кадровые перестановки достаточно сложным мероприятием. Именно поэтому клановые монархии идут по другому пути:
Во-первых, это силовое подавление протеста
Во-вторых, это накачка ресурсами лояльные социальные группы
Говоря о силовом подавлении протеста, следует отметить, что подобные режимы имеют достаточно развитый аппарат внутренней безопасности. В Бахрейне были арестованы руководители оппозиции, некоторые активисты получили пожизненные сроки. Власти Омана в 2012 году также арестовали активных протестантов за «оскорбление султана», однако позже султан их помиловал. Аналогичным образом, в Кувейте, помимо арестов, был принят новый закон о СМИ, ужесточающий ответственность за «оскорбление эмира». Объединенные Арабские Эмираты арестовали почти 100 активистов, а также закрыли оппозиционные некоммерческие организации, включая региональное представительство фонда Конрада Аденауэра. В Саудовской Аравии произошли серьезные столкновения между силами внутренней безопасности и шиитами, живущими в Восточной Провинции. В общем и целом, клановые монархии сумели силой подавить протест. Единственное исключение составляет Бахрейн, который запросил военной поддержки у Саудовской Аравии и ОАЭ и уже с их помощью подавил протесты.
Говоря о накачке ресурсами лояльных социальных групп, следует отметить, что «арабская весна» пришлась на окончание периода высоких цен на нефть. Поэтому большинство арабских монархий имели возможность направить ресурсы в сторону лоялистов. Например, Саудовская Аравия в 2011 году заявила, что увеличивает расходные статьи государственного бюджета на $100 млрд. При этом представляется, что Марокко и Иордания также могли бы использовать подобную стратегию, если бы владели достаточными запасами углеводородного сырья.
Заключение
Таким образом, арабские монархии смогли пройти «сквозь арабскую весну» с незначительными потерями. При этом различаются два субтипа монархий – индивидуалистические и клановые. Индивидуалистические монархии скорее пойдут на конституционные и административные реформы, а клановые монархии – будут стремиться к силовому подавлению протеста и/или накачивать ресурсами социальные группы, служащие опорой режима.
Стабильность арабских монархий – хорошие новости для Российской Федерации, которая хотела бы координировать ценовую политику на рынке углеводородов через формат ОПЕК+. Для Российской Федерации очень важно наличие стабильной и договороспособной власти в ключевых странах-участницах соглашения.
Важно понимать, что стабильность ближневосточных монархий во многом связана с углеводородным богатством. Поэтому флуктуации на энергетических рынках всегда будут тревожным сигналом для этих государств. Если цена на нефть будет оставаться недостаточно высокой на протяжении длительного периода времени, то эти государства могут начать косметические демократические преобразования.
Для международного сообщества факт стабильности ближневосточных монархий означает, что призывы демократизировать политическую систему этих государств лишены смысла и будут источником напряженности во взаимоотношениях. Если индивидуалистические монархии могут безболезненно для себя проводить определенные административные реформы, то клановые монархии не могут себе этого позволить, не уменьшая власть правящей семьи.
Однако представляется, что политическая культура западных стран не позволит отойти им от «демократической риторики», из чего следует, что определенное напряжение между западными странами и ближневосточными монархиями сохранится. И, хотя не стоит рассчитывать на серьезные разногласия (КСА и другие монархии – устойчивые партнеры США), это, тем не менее, открывает небольшое окно возможностей для российской энергетической дипломатии.
Литература:
- Орлов В.В. Марокко на фоне «арабских революций»: факторы устойчивости власти / Протестные движения в арабских странах: Предпосылки, особенности, перспективы. М.: УРСС, 2012. С. 53-56.
- Brumberg D. Sustaining Mechanics of Arab Autocracies. Foreign Policy, 19 декабря 2011. URL: https://foreignpolicy.com/2011/12/19/sustaining-mechanics-of-arab-autocracies/
- Davidson C. After the Sheikhs: The Coming Collapse of the Gulf Monarchies. London: Hurst and Company, 2012
- Davidson C . Why the Sheiks will fall. Foreign Policy, 26.04.2013. URL: https://foreignpolicy.com/2013/04/26/why-the-sheikhs-will-fall/
- House K.E. From Tunis to Cairo to Riyadh. Wall Street Journal, February 15, 2011. URL: https://www.wsj.com/articles/SB10001424052748704657104576142452195225530
- Gause F.G. Kings for All Seasons: How the Middle East’s Monarchies Survived the Arab Spring. Brookings Doha Center Analysis Paper No. 8, September 2013
- Lewis B. Monarchy in the Middle East, in Middle East Monarchies: The Challenge of Modernity, ed. Joseph Kostiner . Boulder: Lynne Rienner, 2000
- Menaldo V. The Middle East and North Africa’s Resilient Monarchs, Journal of Politics 74, no. 3 July 2012: 709.
- Shehata D. The Fall of the Pharaoh: How Hosni Mubarak’s Regime Came to an End. Foreign Affairs, May/June 2011
Комментарии
Добавить комментарий